Марат Шихапович Акчурин
В 1971 году окончил Московский институт стали и сплавов
Работал в Институте кристаллографии имени А.В. Шубникова
Российской Академии Наук
Доктор физико-математических наук
Автор более 100 научных публикаций
Состоял Членом Ученого Совета ИК РАН
Я тоже хотел бы вспомнить пару случаев, характеризующих особые качества нашего учителя. Его влияние на становление наших личностей, приобщение к духовному наследию и творческой инициативе неоценимо.
Вместе с Сашей Гистером мы учились в школе №24 на Ленинском проспекте. Как-то Саша сказал мне, что в 521 школу в Черёмушках набирают учеников в 9 класс с математическим уклоном и мы договорились туда съездить. Но я благополучно забыл об этом. Примерно через неделю Саша позвонил мне и напомнил, что утром мы должны быть в 521 школе. Так как я морально не был готов и, чтобы не нарушать договоренности, то решил просто съездить с Сашей и подождать его.
Мы благополучно доехали до школы. Все желающие зашли в класс, а я остался стоять в коридоре у окна. Через некоторое время, когда я уже стал тяготиться ожиданием, ко мне вдруг подходит очень аккуратной внешности старичок и интересуется моим не стандартным поведением. Я ему объясняю, что так мол и так, жду друга. Узнав, кого именно я жду, он заметил, что мои ожидания могут затянуться, и предложил скоротать время, решая задачки и примеры. Мне удалось относительно быстро справиться с заданием, а Саше пришлось помучиться, о чем он красочно описал в своих воспоминаниях. Так я познакомился с Тимофеем Георгиевичем Климовым и стал учеником 9 "Б" класса 521 школы. И теперь я вместе с Сашей задаюсь вопросом, неужели многое, если не всё, в этой жизни предопределено?
И еще один эпизод оставил заметный след в моей памяти. Примерно в 10 классе прошел слух, что Тимофею Георгиевичу не могут присвоить звания «Заслуженный учитель РСФСР» из-за отсутствия соответствующей фотографии, а он сам никакой инициативы не проявляет. Это звание давало некоторые привилегии, которые бы ему не помешали, и потом, если не он, то кто? Сейчас уже не помню точно, по-моему, Олег Кислов принес фотоаппарат, и мы решили «устранить нелепую преграду на праведном пути». Фотографировать приготовились на уроке с заранее определённых мест. Входит Тимофей Георгиевич и, глядя в наши затаившиеся лица, в своей учтивой манере просит не предпринимать никаких действий, которые могли бы отвлечь от занятий. Ослушаться мы не могли, да и он старался занимать такую позицию, что скрытно осуществить задуманное было сложно (в основном сидел, как обычно, на задней парте). Решили фотографировать на перемене.
Не знаю как сейчас, но в то время кто-то из учителей дежурил на этаже вовремя перемены. Тимофей Георгиевич стоял на лестничной площадке пятого этажа, и больше там никого не было. Мы договорились, что я начну что-нибудь спрашивать, а Олег улучит момент, чтобы осуществить задуманное. Только мы начали подниматься по лестнице, как Тимофей Георгиевич попросил нас остановиться и сказал, что он на посту и с ним сейчас разговаривать нельзя. Пораженные таким его ходом, его интуицией мы вернулись в класс и решили больше не предпринимать никаких попыток.
А в это самое время на уроке литературы обсуждалась «Тамань» М.Ю. Лермонтова и у меня вдруг возникла некая ассоциация с сетованиями Печорина – «И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, сам едва не пошел ко дну!» В дальнейшем я часто убеждался в праведности этих слов и старался сам не влезать в жизнь «честных контрабандистов».
Глубокое понимание, как бы сейчас сказали менталитета учеников, богатство ума и знаний, щедрость сердца заметно выделяли Тимофея Георгиевича из преподавательской среды. Над другими учителями мы могли подшучивать, даже устраивать некие демарши, но над Тимой это и в голову-то редко приходило.
|
