Сайт Тимофей Георгиевич Климов - Учитель математики

В конце лета 1994 года, через четыре месяца после похорон, мы с Сашей Гистером поехали на кладбище к Тимофею Георгиевичу в день его рождения – 30 августа. Стоял хороший, по-настоящему летний день. Небольшие облака, подгоняемые порывистым ветром, неслись по небу и, казалось, пытались увлечь за собой. Отчасти им это удалось, потому что с первого раза мы попали не в тот угол кладбища, где был похоронен Тимофей Георгиевич. Ошибка легко объяснимая, так как в этой стороне было несколько очень похожих участков, врезавшихся острыми клиньями в окружающий лесной массив. Мы довольно быстро сориентировались и в дальнейшем таких промахов уже не допускали.

Место захоронения Тимофея Георгиевича, как, впрочем, и все Домодедовское кладбище, было низменным и сырым. Здесь раньше стоял лес, перед открытием кладбища его выкорчевали, так что вся та вода, которую прежде поглощали, высасывая из грунта, деревья, пребывала теперь на поверхности в лужах, канавах и прочих влажных бочажинах. Стало ясно, что нужно будет поднимать уровень земли, иначе попасть на могилу весной или в дождливую погоду будет тяжело.

В одну из ближайших поездок на кладбище мы собрали достаточно большую группу ребят – это был в основном 11 “Б” – и стали заниматься землеустройством. На двух легковых машинах – Жени Разважного и, если мне не изменяет память, Марата Акчурина – перевозили грунт, в основном песок, с других участков кладбища. Женя постелил в багажник своих “Жигулей” толстую полиэтиленовую пленку, и мы загружали багажник землей почти полностью, до самого верха. Потом рассыпали этот грунт вблизи могилы Тимофея Георгиевича, так что потихоньку ее уровень на фоне других могил стал подниматься.

Через проломы в бетонной стене, отделяющей кладбище от окружающего леса, мы выходили в лес и набирали землю, которую затем насыпали на могильный холм. Надеялись, что эта земля будет более плодородной, чем тот песок, который мы привезли, так что в результате на могиле можно будет посадить какие-либо цветы.

В результате всех этих действий могила Тимофея Георгиевича находится сейчас в более-менее нормальном, возвышенном положении по отношению к соседним захоронениям. В сырую погоду влага накапливается в основном только у края асфальтированной дорожки, а вблизи самой могилы, расположенной на некотором отдалении от асфальта, сухо. Потихоньку в этом осушении начинают принимать участие молодые деревца и кустарники, которые уже набирают силу и все выше поднимаются над кладбищем.

Вскоре после похорон встал вопрос о памятнике. В то время мест, где можно было заказать достойный памятник, было не так уж много. Это сейчас соответствующие мастерские с широким выбором надгробий и монументов есть практически на каждом кладбище, а тогда надо было еще поискать и хороших мастеров, и хороший камень, и хорошего художника. Однако нам повезло. У Марата Акчурина в одной из подмосковных гранильных мастерских работали родственники. Осенью 1994 года и зимой-весной 1995 года мы втроем – Марат, Саша и я – несколько раз ездили к ним. Заказали памятник, выбрали его форму, камень для изготовления, отвезли портрет Тимофея Георгиевича, чтобы художник смог воспроизвести его на камне.

Этот портрет, выложенный сейчас на сайте Тимофея Георгиевича в разделе “Фотографии”, был одной из самых последних фотографий нашего учителя. Рисовать портрет на самом камне памятника было нельзя, камень не подходил для этого. Поэтому в памятнике была сделана специальная вставка – врезка – из другого камня, на которой и был изображен Тимофей Георгиевич. Надо сказать, что художник в этой мастерской был настоящим мастером своего дела, портрет ему очень удался. Сейчас, когда мы собираемся на могиле Тимофея Георгиевича, он, словно живой, находится рядом с нами.

В июне 1995 года был назначен день установки памятника. Саша и Марат в этот день были заняты на работе, поэтому поехали на кладбище мы с Галиной Афанасьевной. Встретили у въезда на кладбище машину с памятником и хотели было двигаться к могиле, но тут возникли непредвиденные осложнения. Вместе с памятником в машину была погружена и заказанная нами ограда, однако охрана кладбища, не поленившаяся заглянуть в кузов самосвала, пропускать ее отказалась. На могилах дозволялось ставить только те низкие бетонные ограды, которые продавались на самом Домодедовском кладбище. Поэтому пришлось отвезти нашу ограду до ближайшей дыры в бетонном кладбищенском заборе и там ее выгрузить, оставив под надзором Галины Афанасьевны. Как раз рядом с этой дырой, но уже по ту сторону забора, проходила асфальтированная дорога, ведущая к нашему участку. Мы вернулись к въезду на кладбище, прошли через КПП, а затем, подобрав ограду вместе с Галиной Афанасьевной, приехали к могиле.

В то время, когда рабочие принялись за установку памятника, подъехал на своих “Жигулях” Саша Куделин. Его приезд был очень кстати. Дело в том, что в середине этого дня у меня в МГТУ в одной из студенческих групп была назначена предэкзаменационная консультация. А поскольку операция с заброской ограды отняла более получаса, то времени, чтобы успеть вернуться к сроку, оставалось все меньше и меньше, и, добирайся я обратно на рейсовом автобусе, мог бы на консультацию и вовсе не успеть.

Рабочие поставили памятник, цветник, установили ограду. Все было сделано добротно и выглядело очень достойно. Даже сейчас, много лет спустя, когда на всех окружающих могилах стоят памятники или кресты, а новые захоронения, появившиеся в последнее время вдоль самой стены кладбища, пестрят разнообразными модными новоделами, памятник Тимофея Георгиевича обращает на себя внимание величавой строгостью, четкими пропорциями, своей основательностью и возвышенной простотой.

Обратная дорога от кладбища до метро на куделинском “Жигуленке” пролетела незаметно, так что я почти не опоздал на консультацию. Пятнадцать минут – не в счет, тем более что студентов я на всякий случай предупредил, что могу немного задержаться.

Тогда же, летом 1995 года было проведено и открытие памятника (да простится мне это громкое слово). Мы обзвонили всех бывших учеников наших классов, учителей 521 школы, родственников Тимофея Георгиевича и в назначенный день поехали на кладбище. На этой встрече были представлены, правда не в одинаковой степени, все три одиннадцатых класса, из учителей присутствовали Галина Евгеньевна Орлова и Ирина Сергеевна Бургова, а из родственников – внучатая племянница Галина Афанасьевна.

Памятник произвел на всех хорошее впечатление. Понравились и форма, и надпись, и портрет, и ограда. Единственная, но досадная оплошность, на которую мы только задним числом обратили внимание, заключалась в следующем. В подписи к памятнику было сказано: “От родных и учеников”. Когда мы заказывали памятник и надпись на нем, то совершенно упустили из виду коллег Тимофея Георгиевича. А ведь их тоже связывали с Тимофеем Георгиевичем длительные дружеские отношения, они навещали его после выхода на пенсию, а потом, после его смерти, принимали участие во всех наших совместных действиях, связанных с похоронами.

Потом мы перебрались на тот участок кладбища, где еще не было захоронений. Там теплая летняя земля, как и на лесных опушках за оградой кладбища, была покрыта высохшей травой. Мы расположились прямо на траве, расстелили скатерть-самобранку. Было много тостов, много добрых слов, сказанных о Тимофее Георгиевиче. Это было наше последнее собрание в таком представительном формате. Все дальнейшие поездки к Тимофею Георгиевичу, организовывались, как правило, нашим 11 “Б”, к которому примыкали ребята из 11 “А” или 10 “А”. При этом мы не стремились собирать очень большой состав участников – разместиться большому количеству людей возле могилы просто было негде.

Со временем круг тех, кто постоянно бывает на кладбище у Тимофея Георгиевича, в определенной степени стабилизировался. Это в основном те его ученики, кто память об учителе пронес практически через всю свою жизнь. Кто навещал его после окончания школы и на Таганке, и на Севанской улице, и в Чертаново. Время от времени в наше поле зрения попадают наши одноклассники, связь с которыми после школы была утеряна, присоединяются к нам и становятся постоянными участниками таких поездок. Это, в частности, Миша Зонтов из 11 “Б”, Женя Кононов, Валя Никольская из 11 “А”, Толя Мещеряков из 10 “А”.

В первые годы после похорон мы приходили на могилу Тимофея Георгиевича, приводили ее в порядок, возлагали цветы, а потом располагались за столиком у одной из соседних могил и поминали своего учителя. Своего столика у нас не было. А потом Саша Суковицын сделал удобный и прочный металлический стол, который и был установлен на могиле Тимофея Георгиевича. Так что теперь памятные тосты, добрые слова в адрес учителя звучат прямо у его надгробия.

Время бежит, и всем нам уже за шестьдесят. Мы сейчас достигли того возраста, в котором был Тимофей Георгиевич, когда учил нас, а потом и выпускал в самостоятельную жизнь. Хотя по-прежнему, несмотря на прошедшие годы, на обретенный жизненный опыт, ранги и звания, чувствуем себя перед ним, перед его памятью все еще не очень-то смышлеными детьми. Нам порой так не хватает его обстоятельности, его глубокого знания жизни, его удивительной тактичности в общении с людьми и в то же время твердости и принципиальности в отстаивании своей точки зрения.

Необходимость побывать на могиле учителя, поклониться его памяти, поблагодарить за все, что он для нас сделал, того же свойства, что и необходимость посещать могилы предков. Как тут не вспомнить пушкинские строки:

Очень важно, что эти совместные поездки сохраняют и поддерживают не только простые контакты между нами, но и теплые дружеские отношения. Тимофей Георгиевич, даже покинув этот мир, помогает нам чувствовать себя близкими и нужными друг другу.

Иногда мы выбираемся на кладбище на машинах, но чаще всего – своим ходом. Все начинается на станции метро “Домодедовская”. Мы встречаемся прямо на платформе у последнего вагона, если ехать из центра. Со стороны, наверное, забавно смотреть на нас – седых, бородатых, лысых, но с непременным огоньком в глазах. Обмениваемся последними новостями, ждем опаздывающих друзей. У каждого с собой небольшая сумка: кто-то взял соленые огурчики, кто-то маринованные грибы, кто-то горячей отварной картошки, рыбной или мясной нарезки и т.д. Сейчас мы соберемся все вместе и поедем к нашему любимому Учителю.

Дорога в автобусе занимает минут двадцать пять, а затем еще столько же пешком по кладбищу. Самое время, чтобы спокойно, без всякой суеты рассказать о своих делах, проблемах, послушать, что делается у других. Словом, все почти так же, как было когда-то во время наших приездов на квартиру к Тимофею Георгиевичу.

Прибираем на могиле, расставляем на столе выпивку и закуску, и приступаем к нашей торжественной части. Это действительно торжественная часть, скорее даже торжественная песнь. В произносимых тостах, череде воспоминаний мощным органом звучит благодарность человеку, который оказал на нас и даже сейчас, после своей смерти продолжает оказывать такое сильное влияние. Все мы разные, но то, что роднит нас, что во многом объединяет и удерживает вместе – это память об учителе, это глубокая признательность ему, собравшему всех нас в один круг.