Глава 10. Семейные посещения
Во время учебы в 521 школе наш класс едва ли можно было назвать очень дружным или даже просто дружным. Собранные в девятый класс с бору по сосенке из разных районов Москвы, мы за эти три года учебы, как это не покажется странным, не имели настоящей возможности, чтобы как следует узнать друг друга и сдружиться. Каких-либо общих, совместных дел, в которых и рождается чувство приязни и уважения друг к другу, из-за общей перегруженности учебой в школе было не так уж много. Да еще большинству из нас приходилось тратить значительное время на неблизкую дорогу домой.
Конечно, мы участвовали в строительстве школьного стадиона. Наш класс, тогда это был 10-й “Б”, даже занял по итогам строительства II место среди всех классов школы. Но все равно, строительство было обязательным для всех общешкольным мероприятием, как бы седьмым уроком, а не каким-либо действом по интересам, в котором, как правило, лучше узнаешь людей и сближаешься с ними.
Правда, были еще летние вылазки, например, велопробег Москва-Киев в 1965 году, который возглавил учитель физкультуры Анатолий Александрович Огородников, или археологическая экспедиция все в том же году в Крым под руководством преподавателя русского языка и литературы Галины Евгеньевны Орловой. Но ребят в них участвовало не так много, так что основная масса нашего класса по-прежнему была достаточно разобщенной.
Общие поездки к Тимофею Георгиевичу способствовали тому, что уже после окончания школы этот дефект стал понемногу выправляться. Тимофей Георгиевич делал нас интересными друг другу. Затеваемые им обстоятельные беседы, в которых мы принимали участие, вопросы, обращенные то сразу ко всем, то к кому-либо одному из нас, заставляли ребят более полно раскрываться, выражать и отстаивать свои взгляды, особенности своего видения тех или иных проблем. Кроме того, мы взрослели, набирались житейского опыта, становились, подчас, совсем иными, непохожими на тех, какими были в школе.
Так, для меня с совершенно новой стороны раскрылись Рустам Максудов, Женя Разважной, Олег Кислов, Марат Акчурин и ряд других одноклассников. В немалой степени нашему сплочению также способствовали и “юбилейные” встречи, посвященные круглым датам окончания школы. Но о них речь пойдет дальше.
Мы уже ждали новой встречи с Тимофеем Георгиевичем и друг с другом как приятного, радостного и очень содержательного события, пропускать которое совсем не хотелось. Естественно, что и ездить к Тимофею Георгиевичу мы стали заметно чаще, чем в студенческие годы.
В конце 80-х – начале 90-х годов, когда практически у всех нас были семьи, появилась новая форма общения с Тимофеем Георгиевичем – семейные визиты. Привозил к Тимофею Георгиевичу своих дочерей Марат Акчурин, приезжали к нему семьями и мы с Сашей Гистером. Хотелось не только показать учителю своих “чад и домочадцев”, но и в ряде случаев посоветоваться с ним по поводу поведения ребенка, обсудить те или иные особенности его развития. У меня тогда была только одна дочь – Маша, вторая – Наташа – появилась чуть позже.
До рождения детей я, вообще говоря, с недоверием относился к гороскопам и всему, что с ними связано. Мне казалось странным, как это время рождения человека – сентябрь или январь, например, – может определить его характер, манеру поведения и многое-многое другое? Я больше доверял наследственным факторам, воспитанию, среде, в которой происходит становление личности.
Сейчас, вырастив двух дочерей, могу сказать, что, по-видимому, в моем отношении к гороскопам была некоторая недооценка. Маша по гороскопу – львица, причем она родилась в самом начале первой декады действия этого знака зодиака, для которой, как утверждают астрологи, все его свойства проявляются наиболее ярко. А по восточному гороскопу она – бык-боец. Словом, гремучая смесь. В детстве она была настоящим чертенком, этаким подобием “вождя краснокожих”. Мои многочисленные тетушки приходили в ужас от ее поведения, от того, что она не обращала ровным счетом никакого внимания на их замечания и запреты. Делала только то, что считала нужным сама, остальное ее не интересовало.
Как это ни странно, но Тимофей Георгиевич, когда мы были у него в гостях, очень спокойно отнесся к такому ее поведению. Более того, его, кажется, удивляла неистощимая энергия, бьющая из этого четырехлетнего существа.
– Ну, и Маша у тебя! – говорил он голосом, в котором едва ли не звучали восторженные ноты. А, может быть, мне это только казалось.
Мы тогда приехали к Тимофею Георгиевичу семьями вместе с Сашей. Жена Саши Элла наготовила всяких вкусностей и разносолов, что-то из блюд привезли с собой и мы с Леной. Так что праздничный стол был более “домашним”, чем обычно, в наши традиционные, порой чисто мужские встречи.
У меня сложилось впечатление, что присутствие детей оказывало на Тимофея Георгиевича какое-то умиротворяющее действие. В таком состоянии пребывают, как правило, старейшины рода, окруженные многочисленными внуками и правнуками. А, может быть, дети напоминали ему о годах его работы в школе. Ведь этому была отдана практически вся его жизнь.
О Маше я уже говорил, теперь несколько слов о дочери Саши и Эллы Марине. Удивительная девочка! В свои 12 лет она уже ездила вместе с одноклассниками, учительницей литературы и Эллой по глухим селам Архангельской и Вологодской областей, собирая русский фольклор. Переписывалась потом с носителями этого фольклора, одинокими деревенскими старушками, посылала им посылки с гостинцами к праздникам. А как стоически собирала она чернику во время нашей летней поездки за ягодой на берег Волги! Тучи комаров, огромные оводы, которые, кружась над нами, словно вентиляторы, создавали потоки воздуха – ничто не могло помешать ей делать то дело, ради которого она приехала в лес. Целеустремленная, эрудированная и очень доброжелательная – такой запомнилась мне Марина с самого детского возраста. Эти качества позволили ей в дальнейшем с блеском закончить филфак МГУ, защитить кандидатскую диссертацию, стать прекрасным специалистом.
Как, по-видимому, у каждого филолога, в детстве у нее были некоторые нестыковки с математикой, которые Саша и пытался обсудить с Тимофеем Георгиевичем, в частности, во время таких семейных посещений.
Тимофей Георгиевич очень чутко реагировал на все наши обращения к нему. Он принимал близко к сердцу не только наши проблемы, но и проблемы близких нам людей, особенно наших детей. Когда через несколько лет он узнал, что у моей Маши обнаружили паховую грыжу и ей предстоит операция, то отнесся к этому очень внимательно. Несколько раз звонил мне, давал различные рекомендации и советы. Оказалось, что у него тоже грыжа, и он носит специальный бандаж. А мы, почти тридцать лет общаясь с ним, об этом даже и не догадывались.
Не имея своей семьи, прожив всю жизнь в одиночку, он очень тактично и внимательно наблюдал за тем, как мы устраивали свою личную жизнь. Тем из нас, кто уже давно попал в «старые холостяки», пытался помочь советом, стараясь как-то активизировать их действия по созданию своей семьи. И, естественно, переживал, если у кого-либо что-то не складывалось на этом поприще.
Наши семейные поездки приводили к тому, что то чувство глубочайшей благодарности и уважения, которое испытывали к Тимофею Георгиевичу мы, его ученики, передавалось и нашим близким – нашим женам и нашим детям. Общение с таким глубоким и содержательным человеком ни для кого не могло пройти бесследно, никого не могло оставить безучастным. Думаю, что это очень важно еще и потому, что память о человеке живет до тех пор, пока есть хоть кто-то, кто помнит его и благодарен ему.
Кроме того, на примере Тимофея Георгиевича наши дети наглядно видели, как важно встретить в жизни Человека, Учителя, общение с которым позволяло бы находить верные ориентиры в нашем переменчивом мире, служило бы постоянным источником твоего дальнейшего развития и как специалиста, и как личности.
Сейчас, когда после смерти Тимофея Георгиевича прошло уже немало лет, любое воспоминание о нем в присутствии уже выросших детей, вызывает у них массу положительных эмоций. Они вспоминают свои поездки к Тимофею Георгиевичу и, по-моему, по-хорошему завидуют мне и моим школьным друзьям. Действительно, далеко не каждому выпадает такая удача – встретить своего Учителя, учиться у него не только в школе, но и в течение всей его жизни и, кроме того, поддерживать с ним добрые доверительные отношения.
|
